Суорлинг очень устал. Больше всего на свете он хотел бухнуться на кровать, не раздеваясь, и уснуть сладким сном без сновидений. Но идти было далеко. Всегда далеко. Слишком. Городские ворота - за спиной остаётся неприветливый просёлок, уводящий в лес... Кривые улочки провинциального местечка... Ночная прохлада даёт о себе знать. На панцирь пала роса - теперь хоть стакан подставляй. Вот так же течёт время... Только есть память, и от неё никуда не денешься.
Свродлинг медленным, размеренным шагом мерял мостовые городишки. Постоялый двор, серебраный звяк, подобострастная хозяйская улыбка на вощёной физиономии, вечное "Да, господин...", подняться по лестнице...
Суорлинг взялся за ручку деревянной двери. Ему показалось странным, что ручка оказалась холодной и гладкой как металл. Но удивляться было некогда - дверь открылась. За ней не было комнатёнки с замусоленными занавесками и клопами в тюфяке. За ней было темно, и, прежде, чем свордлинг успел что-либо сообразить, он уже переступил порог. дверь неслышно затворилась за его спиной. В зале стало чуть светлей - левее к потолку был прицеплен на верёвочке какой-то странный светящийся шарик, под шариком стоял стол на четырёх ножках, на коем грудой валялись разнобразные карты и стояла круглая плоская мисла с выемками по краю. У стола стояло два стула. На притивоположной стене было окно, производящее впечатление нарисованного. Возле него на высоком стуле обнаружилась женщина. На вид - человек. Тёмные волосы коротко острижены и взлохмачены, чёрный корсет, черныё же брюки со странными складками вдоль каждой штанины, тяжёлые, судя по всему кованные сапоги, великое множество украшений на руках - всё это сделало бы её странной или на крайний случай вульгарной, если бы не чёрнаыя краска, которой она подводила глаза. ТО ли женщина плакала, то ли умывалась, то ли попала под дождь - размазанная краска придавала лицу некоторую долю отстранённой привлекательности.
Поразмыслив, Суорлинг понял, что ни дождя, ни умывания здесь быть не могло - по причине отсутствия маткомпонентов. Тем временем женщина (которая одновременно ухитрялась казаться и старухой и девчёнкой) отхлебнула из высокого бокала нечто до черноты бордовое и произнесла низким голосом:
- Здравствуй, пришедший.

Женщина некоторое время изучала содержимое бокала, потом одним махом опрокинула его в себя и швырнула стакан в стену. Он отскочил, как резиновый мячик, обратно ей в руки. Женщина дёрнула плечом и, слегка развернувшись к окну, произнесла:
- Откуда ты?

- Жаль. Я думала, мне есть, что послушать, Открывающий Двери... - женщина равнодушно прокусила себе палец и сунула его в бокал. Из пальца быстро-быстро полилась вода.

Засеребрился смех.
- Ты что, правда считаешь, что это я у тебя в гостях? Ты открыл дверь в Лабиринт. Надеюсь, тебе известно значение этого слова...
Женщина встала, чуть отодвинула стул и поманила Суорлинга пальцем. - Подойди к окну, загляни... И, - в голосе проскользнула тоска, - расскажи мне, что видишь...

Глаза женщины засветились бешеным огнём:
- Дорога? Куда она ведёт? Куда?

В воздухе неожиданно запахло весенними цветами. Суорлинг вспомнил, что хочет есть.

Женщина недоумённо воззрилась на Суорлинга, будто бы что-то припоминая.
- Еда... - повторила она рассеяно. - Я ведь не знаю, чем вы питаетесь... Впрочем...
Она подошла к столу, засунула под него руку, уставившись в потолок. Суорлинг мог бы поклясться, что под столом ничего не было. Но женщина, некоторое время поболтав в воздухе рукой, словно во что-то вцепилась и поставила на стол... Блюдо, накрытое полусферической металлической крышкой.
- Держите. Надеюсь, это съедобно, - она отошла в сторонку, рассеянно бормоча, - никогда не знаешь, что в следующий раз вытащишь...

Девушка подошла почти вплотную к окну, положила тонкие пальцы на стекло и уставилась невидящим взором вдаль. Может, она и впрямь ничего не видела?