Как вы думаете, отчего так похожи Ользана и Миозе? И отчего никогда и нигде они не появляются вместе? И кто вообще такая Ользана - странствующий Вечный-Ребёнок, сквозь детский лик которой прорывается иногда знание многих и многих миров, а сквозь радость и непоседливость - затаённая тоска?..
Теперь я знаю. Знаю, как это было. Кусочки головоломки стали на своё место...
...Миозе позвала в гости Весну.
Возвращаясь после очередного мира, мира Пламени, довольная собой и окружающим пространством, Девочка-Жизнь успела забыть, что оставила свой Лоскутный Мир во власти холодов. И была неприятно шокирована, попав на выходе в большой пуховый сугроб босыми ножками...
- Аааайаааа! - недовольно взвыла Миозе, подлетая в воздух и сердито закутываясь в пушистые волосы. - Да разве можно так, Мир?! А ещё мой называется!
Ворча, окинула взглядом местность. Пушисто-белая позёмка, играющая на стеклянной поверхности зимнего озера, идеально округлого и прозрачного - до самого-самого дна. Снежный замок, вырастающий с центра его. Голые деревья манят ветками-сосульками: громадный ксилофон, тысячи оттенков хрустальных нот...
- На-до-е-ло! - Миозе отчанно зажмурилась и тряхнула кудрями. - Где моя Весна?! Весна-Весеннинка!!! Прийди, прибеги, пора, пора, порааа!!!
Ввысь - ладони в стороны: Матушка, помоги! Мне нужны краски, мне нужен ответ, мне так нужен мой мир - я в огне! Пламя струится в крови моей, и слов не сдержать, я - влюблена! Мир мой, жизнь моя, сердце моё - прими, ты - можешь!..
...Боль, восторг и страсть в запрокинутом лице Вечного-Ребёнка. С головой она ушла в это чувство, в это осознание. Никак иначе нельзя было оживить предыдущий мир! - но как же тяжело было признаться себе самой, что не прошли мимо добрых четыре сотни жизней, что не прошли мимо добрых четыре сотни встреч... И - окутывает всю сияние, и - пронзительное, изжелта-белое солнце вспыхивает в небесах Лоскутного Мира!
Снежный замок отбрасывает на лёд мириады радуг, и ловит новоявленное сияние на шпиль. Разбегаются во все стороны цветные лучики, ласково гладят по лицу маленькую свою хозяйку, что с мягким весенним ветром проносится над вотчиной своею. И тянется навстречу ей - нежному небесному созданию - юные зелёные травинки, и распускаются бледно-розовые тюльпаны по берегам, и просыпается водопад...
Это ты - весна! - шепчет мир малышке-Миозе, и та счастливо смеётся, падает навзничь. Раскидывает руки, чувствуя, как от тепла тела согревается земля. В лучах новоявленного солнца её волосы кажутся почти белыми, странно переплетаются с ярко-зелёной травой. Вслух:
- ...я закрою глазок, а открою - и полетят в небо одуванчики... закрою другой, открою - и увижу над собой лист ландыша... а если два закрыть?.. Ахх!
На землю Лоскутного Мирка вслед за ней спустилось небо. Облаками окутало остовы деревьев, одело в пух и нежность так, что дух захватило у девочки, и низ перестал отличаться от верха...
Бело-розовые, рассветные облака-яблони. Бело-лиловые, сумеречные облака-сирени. Ослепительно белые, полуденные облака-черёмушки и бледно-золотые облака-липы. И - небесная река, как отражение озера. Нежными лентами окутали девочку запахи цветов, слились в единый аромат, и сладкий - и горький, и захотелось смеяться и плакать одновременно, и молиться об осуществлении мечты: весна...
Лёгкий шаг - на грани сознания. Словно тень легла на солнце - и уменьшила яркость красок, погасила свет.
Но Миозе не испугалась.
- Время грозы... - прошептала она, не открывая глаз, - чтобы ожить и расцвести ярче прежнего...
- Миозе, - едва слышный, шёпотом - негромкий оклик. Но девочка вскидывается вся, в одно мгновение, и в в глазах - изумление, переходящее в слепящую радость; миг - и с разбегу, с размаху, влетает в объятья - Брата, приникает к груди, смеётся-сыплет словами, звонкими, словно золотые монетки-лучики:
- Пришёл! Пришёл! Я так думала, так звала - и ты пришёл! Услышал! Посмотри! У меня Весна! Солнце! Красиво, правда? Тебе нравится! Скажи, ну скажи "да"! Я так старалась, о, как я старалась! Я так рада! Просто счастлива! Не уходи! Только не уходи, пожалуйста! Здесь не хватает только тебя! Останься, я устрою праздник, я буду петь, хочешь? Всё, что хочешь!..
В водопаде слов и смеха Азраэль стоял, не двигаясь. Левой рукой прижимал он малышку к груди: в правой грозно и безмолвно застыло страшное его оружие. Только синие глаза были темны - словно от боли. Он отводил взгляд от пушистой головы, но и в окружающем мире не было от этой боли спасения.
Брат-Смерть Сестры-Жизни молчал.
Эта неподвижность, это молчание тревогой пали на душу девочки. Она запнулась и замолкла, подняла голову, пытаясь взглянуть брату в лицо. И страх, неясный и тяжёлый, как тоска, охватил её - удалось не сразу.
- Брат! - с внезапной робостью в голосе. - Братец, что с тобой? Почему так тяжёл взгляд твой?Тебя обидели? Утешься, идём со мной! Хочешь, я принесу тебе живой-воды-Живы из моего озера, хочешь, мы пройдём по этому миру, найдём самое красивое место, сядем на травку, и я буду расчёсывать тебе волосы - а ты рассказывать мне... что хочешь! Этого места бежит любая боль, и я справлюсь, я ведь так счастлива, - ты пришёл ко мне, первый раз пришёл - сам пришёл! - ко мне! я ждала этого, так ждала, братец, милый, любимый!..
Смерть резко вскинул голову и прижал Миозе к себе крепче к себе, так, что та задохнулась и замолкла. Ещё несколько мгновений было тихо, так тихо, что слышно, как бабочки трепещут крылышками, как ветер потягивается в листве, как Мир дышит, улыбаясь им двоим...
Глухой голос, тяжёлые слова:
- Я пришёл не к тебе. Я... пришёл за твоим миром.
